Несмотря на заверения хозяина в безобидности горничной-альбиноса, Шарлотта по-прежнему опасалась ее и запретила прислуживать за столом. Ануш не обиделась, служанку устраивала уборка и прочая грязная работа. Марта, наоборот, порадовалась повышению и с особым рвением подавала тарелки. Однако экономка этим не ограничилась и поставила на дверь в личную комнату замок. Господин Бош, узнав, об этом, лишь скептически хмыкнул. Он понимал, пожелай вампирша причинить зло, ее бы не остановил засов.

С Гийомом Шарлотта отныне виделась редко. Он много работал и частенько приезжал домой под утро. Когда пришел срок, хозяин снова уехал, якобы по служебной надобности. Тем удивительнее было получить от него письмо с просьбой наведаться в Мадален. «Я встречу вас на станции, — сообщал господин Бош. — Бояться нечего». Сторонний человек решил бы, Гийома тревожили преступники, с которыми девушка могла столкнуться в темноте, но она сразу поняла: речь о нем самом.

Шарлотта сама не знала, зачем согласилась. Она пришла в себя уже в буфете зала ожидания, когда нечаянно пролила на себя кофе. Ну вот, теперь останется пятно. Девушка досадливо отставила чашку и потянулась за салфеткой, когда на столик упала тень. Подняв голову, Шарлотта увидела ту самую женщину, которая следила за ней месяц назад. Не спрашивая разрешения, незнакомка присела рядом и вытащила кошелек. Девушка полагала, она сделает заказ, но женщина отмахнулась от официанта и пододвинула кошелек к Шарлотте.

— Здесь десять тысяч, — вместо приветствия сообщила она.

Девушке представляла голос незнакомки высоким и неприятным, на деле он ничем не отличался от сотен других.

— Вы меня с кем-то спутали, извините.

Шарлотта попыталась встать, но затянутая в черную перчатку рука решительно преградила ей путь. Взгляд девушки заметался в поисках полицейского. Следовало позвать его с самого начала, а она тянула время.

— Не надо кричать, мы просто поговорим.

— Нам не о чем разговаривать, — излишне резко возразила Шарлотта.

От ее порывистого движения качнулся стол, и часть содержимого чашки вытекло на белую скатерть.

— Напрасно вы так считаете! —немного манерно рассмеялась женщина. — Тем хватает. Например, Гийом Бош. Полагаю, он вам хорошо знаком.

Шарлотту словно окатили холодной водой. Она тяжело опустилась обратно на стул и позволила официанту заменить скатерть.

До отхода поезда оставалось полчаса. Целых полчаса.

Выходит, Гийом… Ну да, следовало ожидать. Шарлотта слишком малозначимая особа, чтобы выслеживать ее и устраивать похищение. Тогда деньги — плата за некую услугу. Слишком грязную и слишком опасную, раз некто собирался надолго обеспечить девушке безбедную жизнь.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против облигаций? В банковских билетах вышло бы слишком много, целый саквояж.

— Вы ошиблись, — хрипло пробормотала Шарлотта. — Всего доброго!

Она предприняла вторую попытку уйти. Вслед полетел насмешливый голос незнакомки:

— Неужели вы даже не спросите, какую пустяшную услугу можете нам оказать?

Девушка замерла и медленно обернулась. Глаза ее пылали праведным гневом.

— Я хочу спросить совсем другое: кто вы? И добавить, что не продаю совесть и душу.

— Зря! — наигранно или всерьез пожалела женщина и убрала кошелек в меховую муфту. — Душу и вовсе часто отдают за бесценок, ходовой товар.

— Кто вы? — шагнув к незнакомке, повторила вопрос Шарлотта.

— Никто. Прощайте, глупышка!

Отодвинув экономку со своего пути, женщина направилась к выходу. Девушка попыталась догнать пособницу преступников, но помешала толпа. Незнакомка буквально затерялась среди людей, словно ее унесли вдаль паровозные клубы пара. Шарлотте ничего не оставалось, как, досадуя на свою нерасторопность, вернуться за столик и допить остывший кофе. Она глотала, не чувствуя вкуса, и напряженно ждала, нет, уже не женщины, сделавшей столь странное предложение, а последствий своего отказа. Шарлотта слишком хорошо понимала, они последуют.

С одной стороны, целое состояние. Можно согласиться, не задумываясь, и забыть Девер, словно страшный сон. Мать и сестра обивали бы ее порог, моля о прощении, если бы Шарлотта стала баснословно богата. Даже Мишель Гадар, и тот бы обратил взор на мимолетное развлечение. По меркам провинции десять тысяч — это состояние, только вот девушка не нуждалась ни в легких деньгах, ни в прощении предавших и уж точно не во внимании мерзавца, причинившего ей столько боли. Ей хотелось тишины и тепла, которое, вот ирония судьбы, она обрела в доме господина Боша. И продать его отныне означало продать саму себя.

Проходящий поезд выполз из темноты и натужно остановился у платформы. Колеса перестали вращаться, но пар еще плотным облаком окутывал тендер и переднюю площадку первого вагона.copy right hot novel pub