Особняк Лисовского встретил Машу тишиной. Всю дорогу до дома мужчина и женщина молчали.

Влад жадно рассматривал девушку, и никак не мог начать разговор. Маша же боялась встретиться с ним взглядом, и несколько раз пыталась сбежать из машины. Даже умудрилась Влада исцарапать и пару раз приложить с такой силой по болевым точкам, что он уже даже не пытался ее удерживать, а с усталостью во взгляде наблюдал за ее очередной попыткой выбить пуленепробиваемое стекло руками, и привлечь хоть кого-нибудь к себе.

В итоге, к концу поездки Маша чувствовала себя, как выжатый лимон. Все же после операции она до сих пор еще не восстановилась, раз так быстро выдохлась, с раздражением думала она, молча идя за Лисовским.

- Ты голодна? – спросил Влад, пока они шли по коридору.

- Нет, - ответила Маша, так как сразу почувствовала тошноту. После такого стресса есть ей совершенно не хотелось.

Все же так близко трупов, да еще и смерть человека, хоть и того, кто пытался убить ее, она не видела с самого детства. И до сих пор еще не могла прийти в себя.

- И где ты так научилась драться? – спросил Влад, потирая плечо, то до сих пор болезненно ныло.

- В школе ходила на уроки самообороны, чтобы такие, как ты больше не приближались, - выплюнула она, со злостью смотря на Лисовского.

- Понятно, - грустно вздохнул он, проходя в кабинет, и указывая рукой девушке на кресло. – Что ж ты тогда мужу-то позволила себя так отделать?

- Я не ожидала, что ты так жестоко подставишь меня, - ответила она, садясь в кресло и с вызовом смотря мужчине в глаза.

Лисовский не стал отводить взгляд. Он знал, что виновен перед Машей по всем фронтам.

- Я виноват перед тобой, - вдруг начал говорить Влад, не отводя взгляда от удивленной девушки. – Я многое сотворил того, чего делать было нельзя. Я унижал тебя, я практически насиловал тебя. А ты была ребенком. Поэтому я заслужил всего того, что ты сделала. Я много лет думал, что ты мертва Маша, ходил к тебе на могилу, просил прощения. Злился и ненавидел, осуждал за твой поступок. Если бы я знал, что ты жива, я бы нашел тебя уже много лет назад и попытался вымолить прощения.

Влад вдруг встал, вытащил из кармана черную коробочку, отделанную бархатом, обошел стол и встал на одно колено перед замершей Машей. И смотря ей в глаза начал говорить:

- Я был дураком Маша. Эгоистичным мальчишкой, понятия не имеющим, что такое любовь. Я полюбил тебя, но не понимал, что чувствую. Я прошу тебя, прости меня, и выходи за меня замуж. Давай начнем все сначала Маш.

Лисовский открыл коробочку, и в ней маша увидела кольцо, с огромным камнем, очень сильно похожим на черный бриллиант, но Маша не знала, бывают ли такие бриллианты? Кольцо было очень уродливым, и девушка никогда не понимала восторгов по поводу таких колец. Нет она делала вид в разговорах со знакомыми, что тоже восторгается, ведь цены у таких колец обычно заоблачные и простым смертным такие вещи недоступны. И вот это уродство, стоящее целое состояние Лисовский предлагал ей. Наверное, если бы предложи он ей это кольцо тогда, больше десяти лет назад, когда она только приехала в Москву и искала с ним встречи, Маша бы взвизгнула от радости, а потом расплакавшись от умиления, одела это кольцо и простила все Лисовскому. Но сейчас…

Она перевела взгляд на Влада.

- Что будет, если я откажусь брать это уродство? – сказала она равнодушным тоном.

Лисовский изумленно выгнул бровь.

- Оно тебе не нравится? Это платина и черный бриллиант.

- Я поняла, что это такое, и да, оно мне не нравится, но я не хочу брать его не поэтому. Ты ведь понял, что я имела ввиду. Я не хочу за тебя замуж.

- И поэтому решила оскорбить? – губы Влада исказились и Маша поняла, что он закипает.

- И поэтому тоже, - холодно улыбнулась девушка, испытывая мрачное удовольствие от того, что щелкнула Лисовского по носу.

Влад закрыл коробочку, убрал ее в карман пиджака, встал на ноги, и вернулся на свое место.

Взгляд его был задумчив. И Маше совершенно не нравилось то выражение, что она в нем прочитала. Сейчас она уже пожалела о своей детской выходке, но слишком сильна была обида на этого мужчину, вот она и не выдержала. А теперь кто его знает, какие репрессии последуют.

Вспомнив о Лене с родителями, Маше совсем стало не по себе.copy right hot novel pub