Давид, естественно, не отпустил ее. В глубине души он знал, что если сейчас он даст ей оттолкнуть себя, то ему будет еще труднее расспросить ее, что происходит. Поэтому он крепко обнял ее за талию, оставаясь безучастным ко всему, что бы она с ним не сделала, но не отпуская ее.

Только когда Радмила устала скандалить, остановилась, стиснула зубы и уставилась на него, Давид глубоко вздохнул.

— Я уехал заграницу внезапно, потому что у меня были очень важные переговоры по заграничному контракту.

Радмила посмотрела на него, не ответила, но судя по ее выразительному взгляду, она явно не поверила ему.

Давид мог лишь продолжить объяснять:

— Собрание затянулось, а уж про расстояния между странами ты и сама знаешь. После чего я отправился выбирать тебе подарок и той же ночью поспешил обратно.

Говоря это, он наклонился вперед, чтобы она отчетливо видела его красные глаза.

— Я даже жизнь готов за тебя отдать, ты подозреваешь, что у меня есть другая женщина? Радмила, твой мозг... как там все устроено?

Он слегка вздохнул, наклонился и еще крепче обнял ее за талию.

— Пять лет я ради тебя хранил свою честь. Я боюсь, что в этой жизни мою маниакальную чистоплотность никому кроме тебя не вылечить.

Он крепко обнимал девушку, ее миниатюрное тело не двигалось, как будто ее совсем не тронули его слова. Давид был озадачен, поэтому медленно отодвинулся и посмотрел на нее.

— Ты все еще не хочешь верить мне?

Радмила уставилась на него и усмехнулась.

— Твои любовные речи и впрямь прекрасны, я правда не знаю, где ты за последние пять лет этому научился и вдруг понял, что нужно говорить такие сладкие речи. Я просто не знаю, совпадает ли то, о чем думаешь с тем, что ты говоришь.

— С кем ты спал прошлой ночью?

Давид нахмурился:

— Ты сегодня нарочно хочешь поссориться?

Она хочет поссориться?

Глаза у Радмилы расширились, и она вдруг поняла, что не имеет к нему ни малейшего отношения, и что действительно таким образом нарочно хочет поссориться. Но... что, если она действительно хочет нарочно поссориться?

Она посмотрела на человека, сидящего сейчас перед ней и, подумав о том, что прошлой ночью он был в одной комнате с другими женщинами и вероятно чем-то занимался с ними, ей стало невероятно мерзко.

— Убирайся! — она внезапно сильно выругалась:

— Убирайся в свою заграницу в объятия своих баб!

Давид сначала подумал, что она что-то подозревает, затем пытается выведать с помощью насмешек, но сейчас это все уже ненормально.copy right hot novel pub