Она была для меня единственным пристанищем в трудные моменты, я жила лишь ради нее. Если нет ее, нет и смысла в моей жизни.

Когда я примчалась в больницу, то на одном дыхании добежала до пятого этажа, бросилась к двери в реанимационное отделение, схватив вышедшую медсестру, как утопающий хватается за соломинку:

– Что с моей мамой?

Она вздохнула:

– Дела идут неважно, но врач сделает все, что сможет.

Прежде чем она договорила, дверь открылась, оттуда вышли врачи, они несли мою маму на носилках.

– Почему? Почему вы накрыли ее белой тканью, ей же неудобно дышать…

– Вы меня обманываете, врачи говорят неправду. Моя мама шутит надо мной, так ведь? Мама, я здесь, открой глаза, скажи что-нибудь, зачем ты оставила меня…

Я стояла возле кровати, хрипло плакала, не в силах принять такой удар, снова и снова трясла маму за руку, но тепло ее тела угасало. Моя мама вчера все еще разговаривала по телефону, и сказала, что, когда ей станет лучше, она хочет, чтобы я поехала с ней обратно в ее родной город, чтобы увидеть дедушку. Почему она вдруг приняла много снотворного ...

Должно быть, это я, я слишком беспечная и не позаботилась о переменах в настроении матери. Я лишь беспокоилась о том, как несправедливо со мной поступили, думала, как бы найти работу, но не проводила времени с мамой.

Последовали боль и отчаяние, разъедая сердце.

Лечащий врач убеждал:

– Нин Си, ваша мама после реанимации не в очень хорошем состоянии, но вам следует успокоиться.

– Хорошо…

Я медленно встала, и в моих глазах внезапно потемнело, я провалилась в бездонную тьму.

Когда я снова проснулась, было слышно лишь слабое капание, а прозрачное лекарство шло по трубке, достигая кровеносных сосудов. Я на мгновение выпала из реальности, мама ... еще там? Может, мне просто приснился кошмар? Если бы это был сон, как бы это было хорошо.

– Вы проснулись?

Медсестра открыла дверь и вошла, посмотрела на мое лекарство и прошептала: Независимо от всего, что с вами произошло, даже если вы не беспокоитесь о своем состоянии, побеспокойтесь о состоянии вашего ребенка. Ребенка? Я была ошеломлена, мои пальцы нервно сжали одеяло, и я неуверенно спросила:

– Ребенок? Вы говорите, что я беременна?

Она удивленно кивнула:

– Прошло почти два месяца, разве вы не в курсе?

Невыразимое возбуждение захлестнуло мое сердце, казалось, охватившее меня отчаяние немного рассеялось и озарилось слабым светом. Но когда я думала о Чэн Цзиньши, я не могла не грустить: он, вероятно, не хочет, чтобы у нас были дети.

Я подняла руку и погладила живот, как если бы там находилось драгоценное сокровище, хотя я и единственная, кто будет ждать его появления. Если бы моя мама была жива, она бы ждала вместе со мной.

Приободрившись, я пошла к врачу в кабинет.copy right hot novel pub