Пятнадцать лет назад.

Кир сидел в гостиной. Он поднял голову от учебника на звуки шагов. В дверях появился Валера.

— Привет, сынок. Что-то я умотался сегодня, — Трубач плюхнулся в соседнее кресло.

— Проблемы на работе, батя? — брови юноши взлетели вверх.

— Нет, с фирмой всё нормально. Колобок в позу встал. Срочно нужно груз готовить, а он отказался с нами сотрудничать. Типа, ему не хотелось бы, заниматься нелегальными перевозками. Я ему деньги предложил, а не за просто так поработать.

— Хм, найди в его прошлом что-то тёмное, и посади на крючок, — риторически заметил Кир.

— Думаешь, Митяй не разложил его жизнь по кирпичику? Видимых тёмных пятен у него нет, — скривился Трубач.

— Колобок, интересная кликуха.

— Толстый он и маленький, вот и прозвали так. А вообще-то, он Шепелев Иван Петрович, — раздражённо махнул рукой Валера.

— Опочки, а у него случайно нет дочери Ирины? — улыбнулся Кир.

— Есть, а что?

— Учится у нас одна в одиннадцатом классе. Шепелева Ирина Ивановна. Красивая тёлочка, но шлюха редкостная. Короче, подключай своего следака. Я знаю, как надавить на Колобка, — победным голосом произнёс Кир.

Трубач подошёл к старой болгарской стенке и, открыв бар, налил в стопку немного коньяка. Залпом выпив содержимое, он сморщился, заедая кусочком лимона.

— Пронюхал, что девка натворила что-то криминальное? — Трубач присел у пианино на вертящийся стул.

— Нет, но скоро натворит, — произнёс Кир, наблюдая, как мужчина открывает крышку инструмента, — Слушай сюда. Я заманю её в наш дом и трахну. Только скрытая камера нужна. Потом ты заявляешь в полицию. Поставил камеру в комнате сына для безопасности, а тут такое. Ей уже полгода как восемнадцать лет исполнилось, а мне ещё пятнадцать. Совращение малолетних и все дела. Пусть мент его как следует, припугнёт, мол, срок реальный и прочее. Но ты можешь забрать заявление, если вы договоритесь о цене.

— Трам, пам, пам, — ошарашено произнёс Трубач, нажимая на клавиши одним пальцем, — Вот это финт! Ты хоть знаешь, куда и что суётся, умник? Трахнет он её, надо же, сопля малолетняя.

— К твоему сведению, я давно уже не девственник, батя. Но ты не переживай, презервативы рулят. Так что внуков я тебе дарить, пока не собираюсь, — усмехнулся Кир.

— Бля, Кир, тебе же ещё пятнадцать лет, — Трубач провёл ладонью по лицу.

— И что? Хочешь сказать, что в таком возрасте я не имею право бабу на свой член натянуть? Брось ты это ханжество, батя, тебе не идёт.

Кир встал и, заложив руки в карманы брюк, подошёл к окну.

— Что ещё я о тебе не знаю, маленький бесстыдник?! — рыкнул Валера.

— Ну, давай не будем лезть в эти дебри, родной. У нас был договор, я помогаю тебе, ты мне. Дальше наши интересы расходятся. Над миром тайна и в сердце тайна, а здесь — пустынный и мглистый сон. Все в мире просто, необычайно: и бледный месяц, и горный склон. В тиши вечерней всё стало чудом, но только чудо и хочет быть. И сердце, ставши немым сосудом, проносит влагу, боясь пролить. Рдяные крылья во тьме повисли. Я знаю меньше, чем знала встарь. Над миром тайна и тайна в мысли, а между ними — земной алтарь. Красивые стихи, правда? Аделаида Герцык написала. Живи проще, батя. Зачем тебе знать мои тайны и лезть ко мне в душу? Я тебя когда-то подводил? В школе на хорошем счету. В милицию не одного привода. Дома пай мальчик. Меня можно было бы назвать идеальным сыном, если бы не одно «но». А вот дальше стоит промолчать, — улыбнулся Кир, похлопав Валеру по плечу.

— Знаешь, сынок. Мне иногда кажется, что тебе не пятнадцать лет, а как минимум двадцать пять. Ты меня даже пугаешь своей взрослостью.copy right hot novel pub