— Бац.
Он вдруг размахнулся и свирепо ударил по твердокаменной стене.
Я вздрогнула с головы до пят и подняла голову посмотреть на него. Было ощущение, что он, возможно, хотел ударить меня.
Он лишь одним глазком посмотрел искоса на меня, а после стремительно вышел. Я никогда раньше не видела такие смешанные эмоции в его глазах.
Холод и разочарование смешивается с еще чем-то, что я не могу понять.
Не знаю, в освещении была ли причина, но все-таки смутно виднелись блики воды.
Я не успела рассмотреть, он уже ушел далеко. Я, потерпев неудачу, прислонилась к стене. Закрыв глаза, передо мной снова появился тот его взгляд, что был только что. Будто бы я сделала что-то настолько вопиющее, что это принесло просто удушающую невозможную боль.
В полдень пришел полицейский, чтобы забрать меня.
Опять допрос.
— Доказательств уже достаточно, ты все также не собираешься сознаваться? — спросил полицейский.
Эту фразу за эти дни я слышала больше всего раз.
С пустым взглядом я продолжила повторять фразу, что говорила бесчисленное количество раз:
— Это не я сделала, зачем мне сознаваться?
В данной ситуации, кроме меня, возможно, нет людей, которые хотят поверить мне. В конце концов, даже мой муж уже решил, что это сделала я.
Полицейский, пытаясь играться на эмоциях, сказал:
— Нин Си, я надеюсь, что ты в состоянии отчетливо понимать свое нынешнее положение. Если ты так продолжишь, то только причинишь себе вред.
Я не отреагировала, а полицейский продолжал говорить. Сказал много чего, в общем, это было психологическое давление.
— Проявлять великодушие по отношению к тем, кто сознал свою вину и строго наказывать тех, кто не признается в своей вине. Я думаю, что ты знаешь эту истину.
— Я слышал, что у тебя есть двое детей. Если ты действительно думаешь о своих детях, то ты должна...
Дослушав досюда, я стянула губы, что потрескались от сухости, в усмешку:
— Если я сознаюсь, то меня казнят?
Это было дело о поджоге. Заживо сгорели два человека.
Полицейский кашлянул:
— Это зависит от...
— Я не сознаюсь.copy right hot novel pub