Мои ногти неожиданно легко вошли в древесину перил, когда на миг представила, что это физиономия невыносимого альфы, а легкие будто получили порцию дополнительного кислорода, но через пару вдохов все закончилось.

– Другие планы, – бросила я через плечо, спускаясь с крыльца. – Развлеки себя сам пока.

Ненавидеть Риэра и считать его полным моральным уродом в разы легче, чем испытывать иные чувства и проникаться пониманием, что не весь он испоганен. К моему огромному сожалению, умудрившись наконец рассмотреть уголочек чего-то тускло мерцающего хорошим блеском на общем фоне прежде усматриваемой грязи, я, как та сорока, теперь буду щуриться и пытаться подкрасться ближе, чтобы понять, не почудилось ли мне. Дурацкая у меня натура. Учитывая, что рядом с Риэром моя кровь превращается в нитроглицерин, а дипломат из меня хреновенький, вообще никакой, надо сказать, закончиться все это для меня может очень плохо. Обострить, довести до взрыва, а потом развернуться и уфигачить вдаль, кипя от злости и не желая видеть его больше никогда – вот приемлемый для нас формат отношений, пока мы будем вынуждены находиться рядом. Иначе… иначе я стану жалкой в собственных глазах, потому что велик риск, что уходить не захочу, когда время для этого придет. Вот даже сейчас, вышагивая гордым аистом по лужайке в сторону леса, уходить я не хотела. Развернуться, заорать «кончай вести себя как мудила», наброситься с кулаками. Или нечто более изощренное. Скажем, шарахнуть из засады по затылку, раздеть, связать и измогаться в свое удовольствие, заставив кончать столько раз, чтобы с последней каплей спермы у него и все дерьмо из головы вытекло. И рот еще заткнуть, слушать только эти животные стоны, на которые способен только он… Или не надо, у него ведь такой охрененно искусный рот, просто, мать его, фантастический, пока он использует его не для того, чтобы доставать меня. Я аж споткнулась, когда сообразила, какой финт совершили мои планы по отмщению. Ну вот как, КАК так выходило, что любой всплеск злости к этому мужику неизбежно тащил за собой отягощение в виде жесткого возбуждения?! Никогда и ни на кого у меня не было такой реакции. Какое, к хренам, вожделение к мужчине, если он тебя бесит? Это даже ненормальное что-то, чертовски противоестественное! Где тут логика? Эмоция, которая должна была отталкивать со страшной скоростью от кого угодно и которая исправно работала до сих пор, обладала полностью обратным действием в случае с моим альфой. Моим… да какой он, к черту, мой! Хотя… прямо сейчас я жила в его доме, ела его пищу, мылась в его космованной, захватила его диван и имела возможность получать регулярные дозы удовольствия от его тела. Так что да, в этот конкретный момент времени он был моим, а я, между прочим, топала в противоположном направлении, вместо того чтобы вернуться и воспользоваться всеми этими благами снова. Он ведь сам сказал: «Используй, если не хочешь быть использованной». Что же, если никакой другой формат отношений между нами невозможен, то так тому и быть. Нечего вовлекать в это эмоции, от этого пострадаю только сама.

Вскинув голову и гордо выпятив подбородок, я развернулась и буквально влетела лицом в грудь Риэра.

– Какого же хрена! – зашипела, схватившись за пострадавшую больше всего челюсть.

– Да что же ты резкая-то такая?! – обхватил он мое лицо, изучая ущерб.

– А ты зачем крадешься за мной?

– Я не крался, а просто догонял. Не моя вина, что ты топаешь и сопишь так, что ничего вокруг не слышишь.

– И зачем же ты меня догонял? Сообщить, что свободные передвижения по твоей территории мне запрещены? – набычилась я, готовясь отстаивать свое право на элементарные прогулки.

– Вообще-то, я собирался предложить объявить зоной нашего перемирия все мое поместье и ввести это правило на все время твоего пребывания здесь, – говоря это, Риэр посмотрел куда-то в сторону, хмурясь так, словно и сам не мог поверить вылетавшему из его рта.

И-и-и… я ощутила себя… дурой. Горло почему-то предательски сжалось, а глаза защипало.copy right hot novel pub