Витрис не объявлялся целых четверо суток, как, впрочем, не давал о себе знать и Риэр. Очевидно, даже первая ступень на пути превращения из козла конченого в мужчину сколько-нибудь нормального далась ему с таким трудом, что он решил не продолжать. А жаль, я-то уже прям начала придумывать целую личную программу избавления его от рафинированного эгоизма с сексоголизмом вкупе. Испытала бы на нем, потом стала бы платные семинары проводить, бросила бы работу, зажила припеваючи, объегоривая всяких лохов. Эх, не срослось. Вот что за мужик? Вечно все испортит! А, с другой стороны, с чего такому, как он, захотеть меняться? Разве, с чисто практичной мужской точки зрения, его образ жизни не был прекрасен и достоин стать примером другим, не столь удачливым представителям его пола? Это же не романчики, которые я почитывала, и не душещипательная киношка, где такой легко порхающий из постели в постель мохнатый шмель вдруг встречал свою единственную и решал, что вот оно счастье, и без него ему уже никак. Предполагается, что для этого мужчина должен иметь хоть зачатки потребности создать с кем-либо эмоциональную связь, пусть даже и неосознанно. А если отсутствие подобной функции в организмах Зверорожденных – широко известный и полностью подтвержденный факт, то и откуда чему взяться? И хватит на данную тему.

Но если серьезно, то в моральном плане я чувствовала себя не очень, и тем хуже, чем ближе было полнолуние. Странное состояние, будто время стало тянуться бесконечно, и я буквально не знала, куда себя девать, чтобы заполнить его. Так бывает, когда ты со все нарастающим беспокойством ждешь некоего, далеко не приятного события и уже дико хочешь, чтобы оно случилось, в конце концов, вне зависимости от того, как будет протекать. И никакие привычные занятия не в силах отвлечь тебя от мыслей о нем. В книгах и документах я видела лишь буквы, но ни капли смысла, и постоянно допускала ошибки на работе. В результате получала вполне заслуженные замечания от коллег и шефа, но не проникалась чувством собственной вины, а только злилась. С трудом сдерживалась, чтобы не огрызаться и не хамить всем вокруг. Похоже, стоит подумать над выбором успокоительных в эти дни, или таким темпом я перейду и к членовредительству. Возвращение Витриса не слишком помогло. Его прежде довольно забавную и местами познавательную болтовню я слушала рассеянно, угукая невпопад, постоянно косячила на кухне, и в результате была им временно отстранена от приготовления наших совместных ужинов, ибо он «задолбался жрать пересоленные угли». Ну или типа того. Хотя, может, все дело было не в приближении полнолуния, а в том, что я отвратительно спала. Точнее будет сказать, что почти перестала это делать. А все потому, что в моих снах стало необычайно многолюдно. Во-первых, там постоянно присутствовал некто, думаю, тот самый тип, который тыкал мне чем-то в мозг и вещал тогда: «Призови и служи!» Теперь он со мной не мог говорить, но это не значило, что не пытался. Воспринимался он так, будто находился за несколькими слоями запыленного стекла, слова или, скорее уж, мысли до меня не доходили, но зато вполне себе четко дотягивались эмоции. Когда на тебя во сне без конца изливается агрессия и чьи-то, пусть и тщетные попытки надавить и не пойми к чему принудить, спится, оказывается, совсем не хорошо. Я то и дело выскакивала в реальность и не чувствовала себя ни капельки отдохнувшей. Но даже когда этот злобный безликий гад убирался, его место тут же занимали те самые ребята, что намертво были привязаны к дурацким воображаемым нитям, произраставшим из моих рук.copy right hot novel pub