Кукла. Россия. 2001 год

Я не спала. Смотрела в потолок. Блики от воды, преломляясь через стекло иллюминатора, причудливо мелькали и переливались вверху, создавая неприхотливые узоры.

Так паршиво мне ещё не было никогда, за всю мою жизнь. Короткую, но такую проклятую, хоть волком вой. В горле застрял не комок, а свинцовая гиря, она давила на голосовые связки, сдавливая рыдания, которые клокотали внутри, не смея вырваться наружу.

Да, я знала, что трахаться с совершенно безразличным тебе объектом противно, знала, что мне придётся не раз на это пойти и при том добровольно, но внутри было чувство, что меня изнасиловали. Отымели по полной, отодрали как грязную шавку. Потом…со мной это случится и не раз, и не два, а сейчас - это был шок. Эдакий ледяной, кровавый душ, и кровью я обливалась изнутри, а не снаружи. Нет, я отыграла свою роль безупречно, и мой партнёр был самым нежным, трепетным любовником из всех кто будет в моей жизни после него, только никогда я больше не почувствую себя так грязно, как этой ночью, когда мой законный муж впервые взял меня.

Меня тошнило, а я гладила его по спине и целовала мягкие губы, меня скручивало в узел от дикого желания вырваться, заорать, зарыдать. А я подыгрывала, и нежно постанывала. Скромная Машенька должна показывать насколько она чиста и неопытна. Это был ад. Мой самый первый круг, потом их будет бесконечное множество, но этот первый я не забуду никогда. Нет, я не могла ненавидеть Алексея Николаевича, я ненавидела себя и жизнь свою проклятую, работу бл***ую, Лёшу с его Лошадью, а больше всех Макара, который сделал из меня шлюху. Да, дорогую, бесценную, но все же шлюху. Я – грязь. Бессловесное тело, созданное привлекать самцов, ловить в свои сети похотливых моральных уродов и извращенцев, чтобы скинуть их в бездну мрака. Отправить в ад. Прямиком в преисподнюю, где Макар, как сам дьявол, будет жарить их на медленном костре, получая от них нужную информацию.

Рука моего мужа крепко сжимала меня за талию. Он спал. Умиротворённый, уставший, довольный, а мне хотелось блевать. Бежать в туалет и, засунув два пальца в рот, блевать в белоснежный унитаз, а потом долго стоять под душем и драить себя мочалкой до крови, до мяса, до костей. Я туда уже раз пять сходила. Но ведь душу не отмоешь и совесть не отстираешь. Они настолько замараны во лжи и лицемерии, что никогда ее уже не отбелить, только смириться - пусть чернеет. Пути назад нет. Я по уши в этом дерьме.

Встала с постели, бросила взгляд на мужа – спит. Я искренне надеялась, что его сексуальные аппетиты окажутся довольно неприхотливыми иначе долго я не выдержу. Это все равно что спать с собственным отцом, потому что кроме уважения и привязанности я ничего к нему не чувствовала, а собственная ложь, отвращение к нему и к себе сводили с ума и выворачивали наизнанку. Наверное, лучше когда насилуют, по настоящему, чем так.

Закутавшись в халат и набросив на плечи пальто, я прихватила пачку сигарет и вышла на палубу. Я больше не могла лежать в той проклятой каюте и смотреть в потолок.

Облокотилась на поручни и посмотрела вдаль на чёрную воду. Я всегда любила море, обожала бездну. Знай меня мой муж намного лучше, он бы сразу раскусил мою ложь насчёт морской болезни. Я обожала воду и плавала лучше любого пловца перворазрядника.

Кончик сигареты освещал мои пальцы и гладкий блеск обручального кольца. Бутафория, как и вся моя жизнь. Потом, вспоминая эти дни, я буду искренне завидовать сама себе. Я ещё умела чувствовать, у меня были эмоции. Я еще не стала мёртвой внутри.

***

- Перестань…

Я насторожилась, повернула голову.

- Лёша перестань ты делаешь мне больно…Лёша!

Твою мать… Вот это дерьмо я точно не хочу слышать. Не сейчас, никогда не хочу. Бл***ь они трахаются. Эти звуки…ее стоны, вскрикивания, скрип кровати.

Внутри меня поднималась волна первобытной ярости, дикой неконтролируемой ревности.

- Не надо! Так мне больно! Остановись.

Захотелось взвыть. Ей больно! А мне не больно? Слушать как они там? Не больно? И я МАТЬ ИХ ТАК не имею права ничего сказать, не имею права даже ревновать и ненавидеть потому что меня саму…саму сейчас трахали. Нежно, ласково насиловали мой мозг, который во всю старался абстрагироваться и отключиться от происходящего. Там, в моей каюте, под тяжелы телом моего мужа, пыхтевшего от усилий, старавшегося продлить мою агонию как можно дольше в попытках не оплошать с молоденькой женой, это треклятый мозг таки отключился, а сейчас….Сейчас я впилась руками в поручни и закрыв глаза, закусила губы, чтобы не застонать. Как же все это мерзко. Мне плохо! Я не могу это слышать! И вернуться в каюту не могу, потому что у меня подкашиваются ноги от слабости. Я не выдерживаю все это дерьмо. Я не такая сильная как думала. Я просто маленькая улитка и мне очень…очень плохо.

Она опять стонет…надрывно и глухо, словно кто-то закрыл ей рот ладонью. Жирная сука. Да что она понимает? Я бы отдала все чтобы оказаться на ее месте. Там, под ним. Он во мне, на мне. Его член у меня во рту. Я бы пила его наслаждение, я бы позволила ему драть меня на части, причинять боль и скручивать мое тело. Я бы отдала ему все что он захотел. Хотел бы ударить – пусть, жёстко трахать – пусть. Только бы прикасался.

- …Ле…ша…любимый…я не могу больше…у меня уже все болит…кончай. Не могу больше…Божееее…как глубоко!

Она громко вскрикнула, и я закрыла уши руками, ломая горящую сигарету, обжигая ладонь и даже не замечая этого. Как же я ее ненавидела, как же презирала в эту секунду, если бы могла, то всадила бы ей нож в сердце, выдрала бы глаза ее навыкате.

Я покрылась холодным потом и ноги, словно, вросли в палубу. Меня трясло мелкой дрожью, ладони вспотели. В изнеможении, закрыв глаза, стиснула кулаки.

Дыши…улитка, глубоко. Медленно, вздох за вздохом. Дыши. Они объекты. Все трое. Когда-нибудь все это закончится. Когда-нибудь...все закончится.

Раздались шаги за дверью их каюты, и я шарахнулась в темноту. Кто-то вышел на палубу. Черкнула зажигалка. Я тихо выдохнула, стараясь не шевелится, чтобы меня не заметили.

- Куда ты? – от голоса Оли на зубах появилась оскомина. Ещё никогда, и никто не раздражал меня до боли в груди и невероятного желания убить на месте. Я не знала ревности, а теперь эта ядовитая дрянь текла по моим венам, отравляя горечью ненавистной жалости к самой себе.

- Иди в каюту простудишься. Я покурю и вернусь.

- Прости, я что-то сделала не так да? Леш!

- Оля, все так. Все нормально. Я просто выпил лишнего, устал. Не знаю. Чего ты хочешь, а?

Я закрыла глаза и стиснула челюсти. Почему от звука его голоса мне хочется выть?

- Чтоб тебе было хорошо, - проворковала она.

- Мне и так хорошо. Иди. Здесь холодно.

- Тебе не хорошо ты даже не…

- Не кончил? И что? Я устал. Все, Оль. Давай. Иди спать, скоро приду. Иди, сказал.

- Не понимаю я тебя, Никитин. Не понимаю. То ты ласковый, то ты, как зверь, как ненормальный. С тобой что-то происходит. Я это чувствую и не пойму, что…

- Мляяя, Оль. Ну нахрена эта истерика, а? Вот нафиг мне сейчас эти разборки скажи? Что не так? Я взял тебя с собой, познакомил с отцом, сделал предложение что не так, мать твою, я спрашиваю?

Она всхлипнула, а я криво усмехнулась. Ублюдок. Как он с ней? Я раньше не замечала в нем этой жестокости.copy right hot novel pub