Двадцати тремя годами ранее.

И всё-таки он сбежал. Обдурил противных тёток и смылся. Вовсе не для того, чтобы отыскать папу и маму. Маленький семилетний мальчик давно не питал иллюзий. Раз до сих пор не забрали из детского дома, значит, не нужен. Он никому оказался не нужен. Даже друзей толком не заимел. Ему было противно смотреть на сверстников в детдоме. Как они заглядывают в глаза каждому постороннему, и спрашивают, лебезя: «Ты мой папа? Мама, ты заберёшь меня домой?» Они плакали и унижались. Просили кушать, когда на стол подавали мало хлеба. Терпели побои от воспитателей, лишь бы не лишили еды в наказание. Кирман не просил и не плакал. Молча, терпел побои, за что его прозвали «Железный», не смотря на то, что он был худой и болезненный мальчик.

Однажды пацан увидел, как тётки на кухне растаскивают по сумкам спонсорскую помощь. Тут тебе: и конфеты, и сгущённое молоко, и колбаска с сыром. Всё то, что они, дети, видели только раз в году, на новый год.

— Эй, вы чего?! Это нам привезли! — возмущённо крикнул Кирман.

— Ага, щаззз, — осклабилась дородная повариха, — Только вас выпиздышей, и кормить колбасой. Вас мамка с папкой в роддоме оставили, а значит вы отбросы, никому не нужные людишки. Мне своих детей кормить нечем, буду я ещё уродцам колбасу на стол нарезать.

Несмотря на юные годы, парень знал, что кругом безработица и голодуха. На предприятиях месяцами зарплату не получают. А как не знать-то, когда по новостям каждый день показывают. Им разрешали включать в комнате отдыха старый чёрно-белый телевизор, который каким-то чудом ещё работал.

Мальчик хотел уйти, что он может сделать против толпы тёток. Но его вдруг остановили. Это была директриса. Она развернула парня к себе и впилась пальцами в щёки, надавливая. От этого рот парнишки открылся вытянутой буквой «О».

— Слышь ты, сучёныш мелкий, вякнешь кому-то, я тебя в ванне утоплю. Потом скажу, что ты сам поскользнулся и утоп. Иди, и рот не раскрывай.

«Это мы ещё посмотрим, кто кого в ванной утопит. Дай только вырасти, дура старая», — зло подумал Кирман. Один раз какой-то приезжий дядька с бородой сказал, что его имя тюркское, оно означает — крепкий. Кирман не был крепким здоровьем, но в нём был стальной стержень, который дано было увидеть не всем.

И вот мальчишка сбежал из ненавистного детского дома. Он надеялся прибиться к беспризорникам. Одна ватага парней чуть не раздела до трусов мальчика в чистой одежде. Причина банальная, хотели поживиться одёжкой, да поиздеваться над незадачливым малышом. Тогда Кирман решил, что сам по себе. Два дня перебивался, ночуя в одном из подъездов, и воруя еду с прилавков местного рынка. Потом решился на большее, подрезать кошелёк у одного мужика. Мужчина рассчитывался за фрукты и держал его в руках. Кирман выхватил кошелёк и побежал. Его постигла неудача. Мужик бегал быстрее. Он поймал мальца за ворот рубашки и куда-то поволок. Кирман упирался, пытался кричать, но ему заткнули рот ладонью и, подхватив на руки, понесли.

***

Валера Трубачёв по кличке Трубач, был сорокалетним вором в законе. За плечами три ходки на зону, и бурная молодость. Вследствие чего он не создал семью и детей не имел. Но зато накопил сбережений и седых волос на голове. В этот город он приехал уладить конфликт. Дело хотелось разрулить миром. Почему-то вдруг надоели все эти стрелки- перестрелки. Валера мечтал уйти в легальный бизнес. Ну, почти в легальный. Поэтому действовал хитростью, чтобы урегулировать конфликт и отжать свою долю бабла. Он почти всё продумал, но не хватало маленькой детальки, винтика. К этому новому русскому следовало подобраться так, чтобы его, Трубача, не заметили раньше времени. А его шестёрки, как слоны в посудной лавке, только и делают, что засвечиваются. Вот и сейчас послал Митяя за фруктами на рынок, а он на съёмную хату притарабанил какого-то сопляка.

— Видел нахала, Трубач? Пытался у меня кошелёк тиснуть, зараза мелкая, — недовольно сказал Митяй, выпуская парня из рук.

Пацан плюхнулся на ковёр, но тут же поднялся и ощетинился словно ёж.

— А сюда, зачем приволок, бестолочь?! Дал бы подзатыльник и отпустил, — грозно произнёс Валера.

— Так, это, Винт беспризорных крышует. Подумал, мы ему пацанчика, он нам инфу.

— Это, дяденьки, не бейте, просто жрать охота было, — тут же проскулил парень.

Трубач заметил, что, несмотря на голос, взгляд мальца остался таким же жёстким. «Интересное кино», — подумал он.

— Ты чего, парень, из дома сбежал? — улыбнулся мужчина.

— Ага, из детского. Заебали эти шалашовки. Спонсорскую еду воруют, а нам объедки скармливают. Я, это, в свободное плавание ушёл, — улыбнулся Кирман.

Вот тут у Трубача и встал на место этот самый винтик. Пацана можно научить, и он везде пролезет и всё вынюхает. Парень не по годам оказался смышлёным.

— Лет тебе сколько? — спросил Валера, развалившись в кресле.

— Семь, а что? — осёкся Кирман, оглядывая бедную обстановку комнаты.

— Работу хочу предложить. Денег дам.copy right hot novel pub