Фауста задрожала и резко отстранилась от Марии. Она закрыла рот рукой и отошла на десять шагов назад. Она потрясённо смотрела на натурщицу, которая беззаботно улыбалась улыбкой Курта. Девушка села на столе: — Не надо, Фауста, не бойся! — мягко и нежно попросила Мария. — Я ни в коем случае не пытаюсь тебя напугать или навредить тебе!
Фауста замотала головой: — Ты не можешь быть Куртом! Откуда ты узнала о нем? Почему ты… — ее голос сорвался и она поникла.
Мария вздохнула. Она спрыгнула со стола и легонько прошла к Фаусте. Ее правая рука коснулась левой щеки художницы, а голубые глаза заглянули в карминовые глаза Фаусты с такой нежностью и сожалением, что художница едва сдержалась чтобы не расплакаться.
— Прости, я наверное напугал тебя, любимая, — начал шептать голос Курта. — Я рад что именно при тебе эта милая девушка пробудилась. Я боялся что это случиться с кем-то другим, но судьба распорядилась так, чтобы мы обязательно снова встретились! Я так счастлив тебя видеть, Фауста!
Художница все еще не верила своим ушам. Перед ней стояла странная девушка, и через нее говорит Курт! Даже глаза и улыбка проскальзывают через лицо Марии. Как так получилось? Фаусту захватило тоскливое ощущение.
— Ты погиб, да? — глаза Фаусты начали слезиться.
— Нет. Мое тело живо и невредимо, — поспешил успокоить ее Курт. — Но я так далеко от Ротольдоса, что общаться могу не часто и только с помощью Марии!
— Ты… правда жив? — Фауста не могла сдерживать накатывающие слезы, ее голос дрогнул.
— Да! Как наш малыш? Как Джин? — поспешил спросить Курт через Марию вопрос, который волновал его также сильно как и жизнь жены.
Фауста вздохнула. Она убрала руку Марии от своей щеки и прошла к постели. От произошедшей непредвиденной ситуации она забыла про одежду. Тяжело опустившись на край постели, молодая женщина понурила голову.
— Ты в курсе какой сейчас год, Курт? — тихо спросила она.
— 1473, я помню этот мягкий и теплый август…
Фауста горько усмехнулась. Она отрицательно покачала головой: — Нет, Курт. Сейчас тысяча четыреста восемьдесят пятый год. Да, с месяцем ты не ошибся. Но с годом опоздал …прошло двенадцать лет с того дня, когда ты покинул меня и нашего маленького Джина.
Губы Марии немо повторили дату.
— Двенадцать лет… — ошалело прошептал Курт. Тело Марии под его воздействием неожиданно закрыло лицо ладонями. Девушка пошатнулась и прошла к Фаусте на ватных ногах. Она опустилась на колени перед художницей. Отняв лицо от ладоней, Мария прижалась к обнаженным коленям Фаусты и, разрыдалась. Сквозь рыдания послышались извинения, и просьбы простить его, безответственного и глупого человека.
Фауста закусила нижнюю губу, которая предательски дрожала. Смахнув с ресниц проступившие слезинки, Фауста положила правую руку на голову Марии и начала нежно утешать ее.
Несколько минут они сидели в полумраке безоблачной ночи. По огромной зале разносилось эхо шепота и всхлипов. Художница стойко держалась, хотя и хотела поддаться накатывающим рыданиям.
— Наш… сын. Он до сих пор ждет твоего возвращения, — сдавленным голосом заговорила Фауста. — Ему сейчас уже тринадцать, но он так старается стать лучше. Столько сил отдает на учебу, хотя… он никогда не сможет отправиться в путешествие.
Мария отняла влажное от слез лицо и посмотрела в лицо Фаусты: — Что-то с нашим мальчиком?
— Я позже расскажу тебе, Курт. Если, конечно, это еще когда-нибудь случиться. Сколько у нас времени для разговора? — Фауста понимала что это общение через Марию как через медиума, не может долго продолжаться, поэтому лучше не тянуть время на пустые слезы. Даже если их трудно удержать.
— Минут пятнадцать, не больше.copy right hot novel pub