Несколько часов спустя

– Зём… Зёма… – голос доносился откуда-то издалека.

Молодой человек открыл глаза, с недоверием смотря на расплывающиеся точечные фонарики робота-хирурга перед глазами. Подсветка работала на полную, не приглушенно. Это могло означать близость операции… или ее процесс.

Когда зрение сфокусировалось, Зиновий вспомнил про удар и взрыв. Попытался подняться, но не дали ремни. Попытался поднять руки, но не получилось. Руки не ощущались. Оставалось только дергать ногами и приподнимать голову, силясь понять, что происходит.

– Не дергайся, – послышался строгий голос Ольхи. – Я пока восстановила тебе полностью только разорванные барабанные перепонки. Сейчас идет операция на руки. Мне нужно твое сознание, чтобы разобраться с нервными окончаниями. Подключаю тебя в процесс.

– Подключаешь? Что случилось? – едва разлепил пересохшие губы Зиновий.

– Даже не знаю с чего начать. Моя тетка оказалась той еще диверсанткой. Запитала лифт от планеров. Анклавовцы проникли на наш уровень, установили взрывчатку. Затем спустились к нам в гости, убрали кабину на поверхность и отключили питание. Бабах! В шахте дыра. Пыль летит. Вики говорит, все плохо. Но тебя же не это интересует? Да?

– Хватит бормотать! Что случилось у лифта?!

– Да что? Что-о-о? – растягивала слова Ольха, тем временем связывая нервные окончания с кибер-основаниями. Проще всего это было делать, когда пациент проявлял признаки жизни, подергивая конечностями. – Карлова по стенке размазало сразу. Бошку снесло напрочь. Он же был без опущенной сферы. А они не настолько скоростные, чтобы взрыв опередить. Нам повезло больше – удар пришелся в спину. Затылки спас костюм. Но все равно здорово припечатало. Правда меня тетя, видимо от большой любви, быстро подлечила. Демон притащил сюда вместе с ней. А тебя позже Вики принесла. Теперь вот лечу тебя я. Дела, честно скажу, не очень. Но жить будешь. Костюм спас тебя от первичной потери крови.

– Диагноз?

– Помимо разрыва внутреннего уха, что мы уже исправили, тебе оторвало обе руки кусками стен. Костюм также защитил от повреждения внутренние органы. Так что я бы на твоем месте поставила его под стекло и молилась на него каждый день.

– Что ты несешь? Я без рук? Я теперь… инвалид? – забеспокоился адмирал. Без рук он себя просто не представлял. Едва недавно чип из руки вырезали. А теперь вовсе руки отрезало. Для надежности что ли?!

Паника накатила с головой.

– Можешь считать себя кем угодно. Шансов выжить все равно больше, чем было у того однорукого парниши на Варяге. Как его?

– Ряжин. – припомнил Зиновий уже более тихим голосом. В голове образовалась пустота, которая давала все ответы без раздумий. Некоторые называли это стадией принятия. А как по нему, так другого выбора не было, пока был прикованных к хирургическому столу.

– Точно. Сержант Ряжин. Вот он был инвалидом при тех технологиях. А ты… ты просто получил апгрейд. Ставлю тебе имплантаты, превосходящие возможности твоих хилых рук. Сможешь участвовать в прото-олимпиаде, если о ней еще когда-нибудь вспомнят на Земле. – Ольга невольно вздохнула. – Что еще произошло? Город задыхается. Анклавовцы попытались было захватить подземный город, но боевиков положили еще на площади. Демон с Вики шутить с захватчиками не любят. Седых с Клавой тащили меня, так что их не уничтожили сразу. Благодаря этому мы оба и живы, друг мой. Вот что случилось.

– СЕДЫХ НАПАЛ НА НАС?! – зрачки Зиновия невольно расширились.

– Ага, Демон капраза едва сразу не закопал, – Ольха на миг пропала, проводя соединения тканей. Зиновий ощутил, как колется в плечах. – Что дальше? А, ну Седых и мою тетку взяли в плен. Культисты решают, что с ними делать. Теперь ими руководит Тимофей. Он как бы был замом Карлова. Теперь главный. А Демон пытает капраза. Ищет каких-то шпионов.

– Шпионов? – вновь забеспокоился адмирал. – Кто-то еще проник на территорию Купола?

– Откуда мне знать? Дема говорит, что кто-то украл тело его отца у крематория. И было это еще до взрыва.

– Дела-а-а, – протянул Зиновий. – Карлов ещё про какой-то лук хотел рассказать. Не успел. Что за чертовщина происходит? Мы о стольких вещах не договорили! Я же только понимать его начал.

– Лук? – приподняла бровь Ольха. – Интересно. Это, которым стреляют или который едят? Ведь даже который едят бывает разных типов. Пророщенный и тот, который садят, к примеру. А еще бывает по сортам разный: поострее, помягче.

Она явно заговаривала ему зубы, отвлекая разговором.

– Не, что-то посерьезнее. О мелочах Карлов бы не рассказывал. А Клава твоя – дура. Мы же хотели наладить с ними все отношения. И Седых оказался глупее, чем я думал. Я же сказал ему, что поможем…

– … «как только разберемся со своими проблемами», – воспроизвела подруга. – Помню, Зёма. Эти твои слова и оказались роковыми. Голод меняет людей. Голодный сытого не разумеет. Некогда им было ждать. Подвигай пальцами правой руки.

– Подвигай? Я их не чувствую, – обронил юноша всё так же тихо.

Жутко хотелось пить. А ощущение, что теперь нечему взять стакан с водой в руки угнетало. Неужели он теперь обречен жить за счет чей-то помощи?

– А ты не думай и не чувствуй, двигай, – послышался рядом голос Ленки. Она вошла в поле зрения, улыбаясь. Искусственный глаз вперился в избранника наряду с настоящим. – Похоже, теперь мы оба киборги. К счастью, по наследству это не передается. Так что за детей можешь быть спокоен.

Зиновий не смог улыбнуться. Он был подавлен. Она лишь выдавила измученную улыбку. Но одна дорожка слез на лице явно говорила, что плакала много, а переживала тяжко. И последние несколько часов для нее явно были самыми тяжелыми за последнее время.

– Всё хорошо, Лен. Мне не больно, – выдавил из себя Зёма, слабо улыбнувшись в ответ. Пришлось взять себя в руки и вспомнить о том, что многим в мире еще хуже, чем ему.

Конечно, самоуспокаивающая чушь только раздражала. Ему было больно, обидно и жутко хотелось отойти в мир иной прямо сейчас. Но обязательства говорили о том, что надо дышать и делать вид, что лекарства полностью глушат даже фантомную боль. Мозг под наркотическим опьянением пытался обмануть сам себя и все эти чувства несправедливости, обиды и скорби давили на сердце. Оно металось в панике так, что становилось трудно дышать… Но он дышал.

Он должен был дышать.copy right hot novel pub