К тому же хищники всегда испытывают давящий на психику дискомфорт, если их пытаются во что-то одеть, стесняя им движения и перекрывая доступ к воздуху. Я редко, когда это здесь делал, но, если чувствовал физическое и моральное раздражение даже от одних штанов, мог раздеться догола. Чаще это происходило, когда я находился уже на грани, теряя окончательно какую-либо связь с реальностью и концентрируясь больше на ощущениях с эмоциями. И сегодняшний день не стал исключением. Я даже волосы распустил, что вообще делал крайне редко. Но, видимо, просто не мог воспринимать на себе любое инородное тело, включая украшения. Только чистая (относительно) кожа, оголённая и воспалённая от гуляющего по нервным окончаниям эрогенного напряжения.
Я, наверное, именно так себя и чувствовал, как одичавший варвар или шаман-жрец, обдолбавшийся от наркотических курений в собственном демоническом храме, с каменным стояком и абсолютным хаосом в отбитой напрочь голове. Тем, кто наконец-то добрался до самого долгожданного на этот час чёрного ритуала. Кто приковал для этого самую желанную и бесценную добычу к жертвенному алтарю, которую довёл перед этим до полного невменяемого состояния равного своему - до извращённой эйфории и готовности умереть от рук любимого палача и Дьявола...
Мне не нужно зачитывать никаких призывов из священных писаний. Мои демонические заклятия — это уничижительные грубости на двух смешанных языках, которые я либо хриплю, либо рычу на ухо своей обездвиженной жертве. А вот мои движения и действия - сдержаны и отточены до жёсткого самоконтроля, без которого я бы уже давно довёл происходящее с нами безумие до летального исхода.
Ты меня не видишь, зато прекрасно слышишь и чувствуешь. А этого для меня более, чем достаточно. Тем более для того, чтобы считывать с каждого твоего вдоха-выдоха и пробегающей по телу дрожи истинную на меня реакцию. Чтобы практически сливаться с твоим восприятием реальности и физическими ощущениями на каждое из моих прикосновений, произнесённые слова и скользящие поверх тебя движения. Кажется, даже наши сердца бьются в унисон. Оно и не удивительно. Когда ведёшь лезвием по латексной ткани, натянутой поверх живой кожи, по-другому просто и быть не может. Потому что надо следить не только за своими руками, за нажимом пальцев и дыханием, но и за каждым ударом сердца - как своим, так и чужим. Любая, даже самая незначительная ошибка, и реального пореза не избежать.
Если на руках или бёдрах это было бы не так страшно и вполне себе терпимо, то на груди даже бескровная царапина может причинять серьёзный дискомфорт. Хотя, разрезая тугой комбинезон именно на ней, меня ведёт не менее убойно, чем если бы я рвал его там зубами, запуская язык в сквозные прорези и соприкасаясь с нежной кожей и тугим соском налитого томным вожделением полушария.
И не мудрено... Дьявол ликует и пиршествует, оседлав свою любимую игрушку буквально. Да, голышом. Забравшись на столешницу тематического станка, как на поверхность жертвенного камня и зажав ноги распятой под ним добычи собственными голыми бёдрами. Разве что не заносит над головой в зажатых ладонях длинный кинжал, чтобы вонзить его в сердце выбранной им жертвы. Единственной жертвы, которую он возжелал сильнее смерти и жизни и ради которой готов перейти последнюю черту-грань...
Это не просто ритуал или возможность дышать дальше, слушать биение наших сердец и чувствовать, как по жилам, под кожей растекается живительный эликсир упрямой жизни - нашей слившейся воедино жизни. Это наш совместный побег - от прошлого и будущего, от той боли, что я когда-то тебе причинил и которую уже никогда и ничем перед тобой не искуплю. Это наше затянувшее путешествие-переход в тот мир, где нас уже никто не найдёт, и где никто не сможет помешать нам погружаться в его зыбкое забвение всё глубже и глубже, без единого шанса на возврат.
Главное, не бояться. Поскольку страх всё портит. Это наш единственный путь к свободе... единственный способ остаться вместе... навсегда.copy right hot novel pub