Я сидела внутри пещеры и ждала… Да, я просто его ждала, глядя в одну точку. Не думая ни о чем. Наверное, я достигла того предела, когда исчезает страх, испаряется все и остается только тоскливое разочарование и ожидание закономерного конца всего. Когда мы ступили в пески Долины смерти, я ощутила благоговейное облегчение. Отсюда все началось, здесь все и закончится.

Пока скакали на коне Аднана, я думала совсем не о смерти. Я думала о жизни. Еще никогда я не была настолько умиротворенной, как сейчас. Думала о Бусе, о том, что она, скорее всего, вырастет умной и красивой девочкой, и моя мама достаточно молода, чтоб успеть поставить ее на ноги. Я верила Аднану, что моего ребенка он не тронет.

А я? А я скоро встречусь с сыночком. Он меня ждет. А я задолжала ему свою любовь за все эти годы, что отдавала ее только дочери… А еще я думала о своем палаче. Мне было за него очень страшно. Страшно, что он останется совершенно один, и ни одна живая душа больше не будет его любить так, как я. Никто во всем целом свете не будет. Может быть, Джамаль… но Аднан не тот тип отца, который изо всех сил станет завоевывать любовь сына. Кадир… с Кадиром скоро встретимся совсем в ином месте. И не останется никого. Хотела ли я, чтоб Аднан узнал правду? Пока я жива ДА. Я этим бредила, я ждала этого каждую секунду и каждое мгновение… а после моей смерти? Нет. Я не хотела. Это сведет его с ума. Это швырнет его на такое дно, откуда не будет возврата. Во мне не жила месть, и уже умерла ненависть. Пусть кто-то не поймет и осудит, пусть кто-то скажет, что я идиотка и тряпка. Пусть. Мне плевать. Грех ненавидеть кого-то перед смертью. А мой убийца был единственным мужчиной, которого я любила и который любил меня. Жутко, люто, по-своему. Может, даже не по-человечески. И было в этой любви некое извращенное счастье, одержимость, неизлечимая болезнь, которой болели его глаза и заражали мои.

Нет, мне не нужна правда после того, как он убьет меня. Зачем мстить мертвецу? Он ведь похоронит в этой пустыне нас обоих. Точнее, троих. Меня, себя и нашу любовь. Такую незрелую, дикую, первобытную и очень юную. Она могла стать чем-то большим, могла, но чужая зависть, злоба и ложь изранили ее до смерти, а теперь она умрет окончательно вместе со мной.

Я ждала так долго, что потеряла счет времени. Пока вдруг не ощутила легкие покалывания в кончиках пальцев и накатывающее беспокойство. Оно зарождалось где-то внутри, мешало думать о детях, вплеталось вначале редкими вспышками, а потом сверкало все ярче и ярче, как молния, заставляя слегка вздрагивать, прислушиваясь к тишине за стенами. Пока все мысли не исчезли и всем моим существом не завладело это тоскливое чувство тревоги, когда сердце сдавливает клещами и держит, не выпуская, с такой силой, что, кажется, невозможно дышать.

«А что если он просто бросил тебя в песках? Оставил подыхать здесь от голода без еды и воды? Что если это и была его месть и твоя страшная смерть?»

Нет! Он бы не оставил. Только не Аднан. Если сказал, что вернется, значит вернется. Такие, как он, любят казнить собственноручно. Я прождала еще какое-то время, а потом все же направилась к выходу из пещеры и тут же затихла, прижавшись спиной к стене.

Я услышала конское ржание, вначале хотела броситься наружу, а потом вдруг поняла, что Аднана нет среди них, и спряталась за пыльными мешками в углу у самой насыпи из камней.

– Он был не один. Вез с собой свою белобрысую шлюху. Я должен ее найти!

Я узнала голос и стиснула пальцы с такой силой, что казалось они сломаются. Закусила губу до крови, чтобы не всхлипнуть от страха и отчаяния. Произошло что-то ужасное… я это ощутила всем телом, покрываясь лихорадочными мурашками с ног до головы.

– К черту ее. Пусть сдохнет здесь в песках, если только он сам ее еще не казнил. Я слышал, твой брат постарался, чтобы это случилось. Хитрая шельма!

– Я обещал привезти ее голову. Эта тварь испортила нам все планы. МНЕ ИСПОРТИЛА! Если бы не она… Но, ты прав, Шамаль, я думаю, мы уже никогда ее не найдем. Она там, откуда не возвращаются, как и ублюдок ибн Кадир, который облегчил нам задачу и казнил свою шлюху лично. Поехали. Свое дело мы сделали. Пора восстанавливать справедливость. Кое-кто засиделся на троне совершенно незаконно.

– Ты забрал лошадей?

– Нельзя! Спалимся. Убийц будут искать. Пусть думают, что это недобитки Асада. А по лошадям нас будет легко вычислить.

– Продадим перекупщику. Я знаю одного, он будет молчать.

– Ты прав, хабиби, продадим лошадей. Асадовские точно б обобрали мертвецов и увели коней.

– Вот именно.

Голоса начали отдаляться, а я, тяжело дыша, смотрела в одну точку и чувствовала, как внутри меня все остывает. Такой вселенский холод от кончиков пальцев до кончиков волос охватил все мое тело. Мне казалось, что я задыхаюсь, мне смертельно холодно от одной мысли, что Рамиль сказал правду.

«Она там, откуда не возвращаются, как и ублюдок ибн Кадир… как и ублюдок ибн Кадир… как и ублюдок… там, откуда не возвращаются»…

Смысл этих жутких слов я не хотела понимать, отталкивала, гнала от себя, чтобы не заледенеть окончательно. Это было не просто отчаяние, меня накрыло паническим ужасом.copy right hot novel pub