Мужчина ненадолго остановился, но не оглянулся.

— А почему я не могу так с тобой поступать? Так будет лучше всего.

— Ты делаешь это, чтобы не оскорбить память моих родителей? С почтение отнестись к тому, что они некогда отдали мою жизнь за твою? Я могу смириться с тем, что я тебе не нравлюсь, но я никак не могу смириться с тем, что ты, не слушая и не спрашивая меня, своевольно решил отослать меня! Я не хочу возвращаться, у меня есть право выбора!

Цзян Чуцзин могла стерпеть все, но не в состоянии была вынести отсутствие Ли Ханя, как только этого мужчины не оказывалось рядом с ней, ей становилось невыносимо.

Ли Хань услышал все это, но слова показались ему нелепыми: не может смириться с отъездом? Это всего лишь ловкая уловка, основанная на ее эгоистичных чувствах.

— Раньше у тебя действительно было право выбора, я давал тебе возможность, но если сейчас я не прав, я не должен давать тебе такую возможность. События дошли до этой стадии, мы оба несем за них ответственность, поэтому, подумав о твоих родителях, я не поставил тебя в безвыходное положение.

Если бы он действительно ее возненавидел, он бы давным-давно, еще до окончания судебных тяжб, прекратил ее лечение. Доброта ее родителей заключалась в том, что теперь он всю жизнь будет от этого страдать, но эти страдания не включали ее.

Цзян Чуцзин подняла руку, ткнула себя туда, где находилось сердце, и сказала сквозь слезы:

— Раз так, тогда почему ты хочешь дать мне последний месяц, тебе так нравится видеть, как я мучительно борюсь из последних сил? Так нравится видеть, как я страдаю? Хань, я люблю тебя, ты мне нравишься, неужели это ошибка? — выйдя из себя, спросила она, словно весь мир был у нее в долгу.

Однако она забыла, кто был настоящим убийце.

А Ли Хань ответил ей очень жестоко:

— Через месяц суд над Шу Тянь закончится.

— Шу Тянь, Шу Тянь… — то смеясь, то плача, непрерывно повторяла эти два слова Цзян Чуцзин. — Все это опять ради нее…

Ли Хань даже бровью не повел.

— Если захочешь уехать раньше, я не буду тебе препятствовать.

Его голос был небывало спокоен и холоден, словно он разговаривал с абсолютно незнакомым человеком.

Цзян Чуцзин не расслышала в нем ни капли заботы, в нем не было никаких эмоций; он дошел до того состояния, когда ему стало все равно на нее.

— Еще. — Под конец он сделал паузу, голос его был тих, но силен. Он повернулся к ней спиной, слегка склонив голову набок, чтобы она ясно увидела иронию в уголках его рта. — Я никогда не любил тебя, ни в начале, ни в конце.

Ли Хань все-таки ушел.copy right hot novel pub