— Сестричка, не расстраивайся, это не страшно. Уедешь ты отсюда на хрен, и тогда будешь ласкать себя дома в своей кровати. А я избавлюсь от такой серой мыши, которую до чертиков ненавижу.

— Ты эгоист, я же попросила ради мамы. Она его любит, неужели так сложно забыть всю эту нелепую ситуацию?

— Забыть? Да ты посмотри, как ты стонешь, когда кончаешь. Может всё-таки дать тебе шанс?

— Да, прошу, этого больше не повторится! Что ты хочешь? — стараюсь быть дружелюбной, а зря этот гад, что-то придумал, и по его взгляду несомненно какую-то пошлость. Медленно прижимает меня к стене, а потом шепчет на ухо:

— Ты сделаешь, мне минет.

— Что? Ты с ума сошёл?

— Нет, ты не поняла. Я буду ласкать тебя, а ты жадно посасывать мой член. Представляешь, какую оргию мы тут устроим? Ну, так что, ты согласна?

— Конечно, братишка, ну что доставай свою конфетку!

— Серьёзно? А ты оказывается ещё та шлюха! Давай, малышка, приступай!

— С радостью Артур, — наклоняюсь к его возбужденному органу, и со всей силы даю локтем, он скрючивается от боли, а я радуюсь своей победе.

— Теперь ты еще долго не будешь думать о сексе урод. А насчёт записи, пожалуй, я её удалю! — вырываю из его рук телефон, и избавляюсь от этого жалкого компромата. — Спасибо тебе за жаркую оргию, малыш!

Наше время

От лица Василисы

Сегодня на работе самый настоящий завал, как бы всё успеть до обеда. Шеф попросил подготовить отчёт за прошлый месяц, это означало лишь одно, я могу не успеть повидаться с мамой. Через неделю она уезжает в Израиль, в сотый раз спрашивала у меня, где я взяла деньги, пришлось наврать. Набираю ей на телефон, как слышу грустный голос.

— Алло! Мамуль, ну как ты?

— Хочу вернуться в нашу квартиру и умереть там. Вась, ну какой Израиль? Не выкарабкаться мне, хватит надеяться, пора взглянуть правде в глаза.

— А ты обо мне подумала? Я останусь совсем одна в мире лжи жестокости, и предательства. Тебе там будет хорошо на небе, а мне что выть на луну? — перехожу пешеходный переход, едва не заплакав. Уже год моя нервная система ни к черту. Лишнее волнение мне противопоказано.

— Дочка, но в жизни есть любовь, и когда-нибудь ты её встретишь, и всё наладится. Не стоит так нервничать из-за такой старухи, как я.

— Знаешь, что мама! Я на тебя обиделась, и запомни, если ты не поедешь в Израиль, я тебе больше не дочь. — бросаю трубку, мне так сложно с ней говорить. Я устала бороться, она совсем не верит в своё спасение. Я будто стучусь в закрытую дверь. Достаю салфетку и протираю тушь, которая размазалась, и как я теперь настроюсь на работу? Папки в руках опоздала на работу почти на десять минут. Думаю, Виктор Николаевич не станет меня так сильно ругать, у меня босс, а не ангел. Не успеваю положить документы на стол, как слышу голос шефа.copy right hot novel pub